На Петербургском международном экономическом форуме, прошедшем в июне 2021 года, президент РФ затронул актуальную сегодня тему климатических изменений и заявил о намерении наращивать долю низкоуглеродных источников энергии, к которым относятся атомная, водородная, электрическая энергия.
Почему же "углеродная" тема так взволновала российских политиков?
Ответ прост. Поводом стало намерение ЕС ввести «углеродный налог». В апреле 2021 года представители стран Евросоюза завершили согласование нового климатического законодательства ЕС, которое подразумевает сокращение выбросов парниковых газов на 55% к 2030 году (по отношению к уровню 1990г.) и выход Евросоюза на полную углеродную нейтральность к середине 21 века. Эти внутренние климатические цели стран ЕС стали одной из главных новостей. Но каким же образом климатическая политика ЕС может повлиять на рынки и производство за пределами Евросоюза? Давайте разберемся.
В чем же принципиальное отличие ЕЗК от предыдущих аналогов? ЕЗК стал комплексной стратегией, экономическим, социальным и торговым курсом развития в условиях новых глобальных вызовов. Он предполагает не только сокращение выбросов, но и улучшение качества жизни и создание новых рабочих мест. Однако проведение такой политики — достаточно затратное мероприятие. Средства для реализации программы предполагается получить в основном от частного бизнеса, инвестирующего в «зеленые» проекты, а также путем вывода капитала из устаревших «грязных» отраслей.
Кроме того, зеленый курс предлагает не просто сокращение выбросов, но и реструктуризацию экономики в формате «справедливого перехода». Это значит, что перестройка системы будет проходить поэтапно, с заменой традиционных отраслей новыми.
Что интересно, позиция ЕС на мировой экологической арене является неоднозначной. Дело в том, что Евросоюз, продвигая «зеленые» проекты, импортирует ресурсы и товары из других стран, где экологические стандарты менее жесткие. То есть, все-таки оставляет огромный экологический след, что противоречит их идеям. Поэтому одной из задач ЕЗК является выравнивание существующих противоречий и экологических стандартов не только для европейских производителей, но и для иностранных.
Это означает, что проводимая Евросоюзом экологическая политика напрямую коснется не только стран ЕС, но и других государств, имеющих с ними экономические связи.
При этом, если в стране-производителе отсутствует система учета выбросов парниковых газов, налог будет рассчитываться по максимальным показателям для такой продукции. От налога могут быть освобождены бедные страны, а также страны с аналогичной экологической политикой в плане борьбы с выбросами парниковых газов.
Безусловно, анализируя все эти нововведения Евросоюза, оценивая перспективы введения углеродного налога, торговые партнеры ЕС выражают недовольство и обеспокоенность. Однако очевидно, что тем, кто хочет и дальше поддерживать торговые отношения с ЕС, придется принять новые правила.
Что означают эти новшества для российских компаний?
Не секрет, что ЕС для России — это один из ключевых торговых партнеров. По оценкам экспертов, на европейский рынок приходится примерно 40% всего российского экспорта. Углеродный налог, в первую очередь, распространится на такие сферы производства как черная и цветная металлургия, добыча угля и нефти, а также частично на цементную промышленность, которые дают около 75% стоимостного объема экспорта РФ в ЕС.
В 2019 г. Россия была вторым в мире после Китая экспортером по объему продукции, производство которой сопровождается большим количеством выбросов углерода. Но главное наше отличие от Китая состоит в том, что в КНР уже сегодня действует жесткая политика, направленная на снижение углеродных выбросов. И эта политика очень близка к европейской. Тем самым китайские производители с введением углеродного налога получат явные конкурентные преимущества. В то же время в России законодательство в этой сфере находится только в стадии разработки. Единственное преимущество РФ — это наличие огромных лесных массивов, которые поглощают CO2, правда без учета их ежегодного горения.
Какие же перспективы ждут российских производителей?
В минувшем 2020 году Министерство экономического развития разработало Стратегию долгосрочного развития России до 2050 года с учетом Парижского соглашения (соглашение в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата). Эта стратегия имеет четыре сценария, два из которых являются основными: базовый и интенсивный. Есть все основания предполагать, что развитие пойдет по базовому сценарию, который не предполагает достижения углеродной нейтральности, однако закладывает снижение углеродоемкости российского ВВП на 9% к 2030 г. и на 48 % к 2050 г. в сравнении с 2020 г. Стратегией также предусмотрено создание правовой основы и методологической базы для технологической трансформации экономики, введение национального регулирования выбросов парниковых газов и создание системы климатического мониторинга.
В любом случае, ничего не менять не получится. Россия – самая уязвимая к введению углеродного регулирования из крупных экономик мира. Именно поэтому из различных институтов государственной власти слышны предложения по введению своего механизма углеродного регулирования.
Однако, можно с уверенностью сказать следующее: если российские компании хотят и в будущем сохранить свою долю в европейском импорте, то им придется меняться и брать пример с крупнейших компаний мира, таких как BP, Total, Exxon Mobile, Shell, которые уже начали движение в сторону декарбонизации своих производств, не дожидаясь государственных указов.
